Меня похитили и посадили в камеру.
У всех были одиночки, а у меня на три места. Я боялась, что женщины в ней будут ко мне приставать. Камера довольно просторная, у одной стены одна двухэтажная кровать, рядом деревянная скамья со спинкой и ручками. У противоположной стены - она идет не параллельно, а "отходит" вглубь, расширяя комнату. У той стены стоит рукомойник и железный туалет. На стене, напротив двери, маленькое окошко с решеткой прямо под потолком.
Меня впихнули в камеру, на полу я увидела три маленькие прямоугольные металлические полосочки - имена заключенных, и мое. Меня оставили на скамейке, и рядом сел мужчина лет 40 - очень неприятный, высокий, худощавый, темные волосы, на голове проплешина. Он сидел рядом и успокаивал, что все будет хорошо:
- Но наказать тебя все же придется.
Он говорил о токе. Мне собирались простодить "процедуру" ударов током в течении 20 или более минут. Я дрожала как лист. Мужчина все ходил вокруг меня, поглаживал по плечам, но токотерапия - это его идея. Он главный. Мужчина вышел и из угла, где стоял рукомойник появился парень в очках. Он что-то говорил, а у меня, за спиной, в штанах было важное письмо.
Оно лежало там еще до событий в камере. Не помню, что было до и как оно ко мне попало. Но я села из-за этого письма. Письмо было от иностранного человека, но, чтобы враги не прочитали его, оно было написано на русском. наверху адрес. Я стала распечатывать его, и вдруг дверь открылась и я спешно засунула его в пакет с пакетом сока. Опять мужик. Он что-то говорил и вдруг увидел пакет. Оттуда он достал сок и наорал, что он запрещен, и вышел. С каждым разом, когда заходил мужчина, он становился моложе.
В посделний раз он зашел уже юношей лет 25. Белокурым с короткой стрижкой. От него не исходило никакой опасности, как от мужчины. Но все еще ощущалось давление, что меня просто так не отпустят. Он сказал, чтобы я одевалась. Я забрала письмо, и мы пошли на улицу. Где-то неподалеку от лагеря была припаркована машина. Белая, спортивная, но с высокой подвеской. Что-то случилось, и бампер оказался помят.
Потом мы оказались в огромном городе, в одном из небоскребов на первом этаже. Там что-то произошло, все бугет, кричат. А передо мной некрасивые низкорослый мужчина достает красную коробочку, идет и по ходу крепит ее на ящики хранения и быстро выходит на улицу. Срабатывает сирена и все двери закрываются железным занавесом. Это бомба. Получилось так, что я оказалась прямо в коридоре перед выходом одна, двери закрылись. Кругом стеклянные окна- от пола до потолка. Я стала разбивать их подручными стредствами - железные стулья, каблуки туфель, но кроме маленьких осколков ничего не отлетало. Ножом, который валялся рядом со строительными стременами, я просто разрезала стекло, как целофан. Но в доме остались мои знакомые.
Я пошла дальше по улице, рядом шли мужчина и девушка. Улица прекрасна. Она узкая, пешеходная, дома века 19. Забавная статуя - с левой стороны на возвышении стоят части тела - огромная стопа, рука, торс, а с другой стороны другая рука, нога и голова. Мне сказали, что археологи проводили раскопки и нашли части статуй. Скорее всего, это Давид. Дальше по улице стаяла маленькая абсерватория.
Потом оказалась на съемках ТГ, ночью мы пошли к Москва-реке, и заставили прыгнуть туда двух человек, зимой.